Сопереживать

Выдающееся проявление этой эмоции это навязчивое согласие. Здесь мы в диапазоне Страха и Страх доминирует над 0.9. Поэтому на этой позиции шкалы. Сочувствие это не героизм, а трусость, происходящая от основного страха человека. Он слишком сильно боится навредить другим. Он навязчиво "понимающий" и "благоразумный" в отношении всех несчастий мира происходящих на нижних уровнях шкалы. Это человек, который "благоразумен" в отношении палачей. Он будет понимать льстивого вымогателя.

Сочувствие означает "сопереживать", поэтому, если бы кто-нибудь был полон сочувствия к высоко-тонному человеку, все было бы прекрасно; он бы чувствовал себя высоко по тону. Но человек в 0.9 редко когда достигает большего, чем просто внешней терпимости к высоко-тонным людям или состояниям. Он чувствует себя комфортно, когда может сочувствовать Апатии и Горю. Конечно, его "сопереживание" заставляет этого хамелеона шататься из стороны в сторону по низким тонам, находясь все время где-то между услужливой отзывчивостью и слезами.

Он выглядит безобидным. И это именно то, как он хочет выглядеть. Он отчаянно пытается отразить осуждение. "Видишь, какой я понимающий?" "Видишь, как я никому не причиняю вреда?" Его склонность восхвалять и страх осуждения делает его навязчиво понимающим.

Была тихая, приятная вечеринка. Мы обменивались идеями о будущем религии, когда Каспер - только что пришедший - вмешался и презрительно прервал нас: "Вы, конечно, читали теорию Шемерхорна о наказаниях и категориях?"

Никто не читал, но он стал много и сбивчиво говорить, усеивая свой сложный монолог малопонятными ссылками. Когда он выдохся, мы снова продолжили нашу беседу. Кто-то сказал: "Я думаю, что большинству людей просто нужно во что-то верить, называют ли они это религией или нет. Поэтому, если…"

Каспер вмешался, насмешливо улыбаясь: "Ну, это просто детские умозаключения! По-моему, есть только одна разумная точка зрения. Трактат Восгартена по величественной одержимости охватывает всю эту идею…" Натерпевшись за два часа его грубого высокомерия и неразборчивых речей, один менее терпеливый гость высказал ему: "Почему бы тебе не сказать просто то, что ты хочешь сказать, парень? Мы тебя не понимаем. Слышишь?"

"Ну, это не входит в мою модель отношений. Это как сказал Вумвуген…"

"Не начинай опять. Я пытаюсь сказать тебе, что мы не понимаем тебя. То, что ты говоришь не имеет для нас смысла. Ты захватил весь разговор, но так ничего и не сказал. Более того, ты не слушаешь то, что говорят все остальные. Что такое с тобой, что ты не можешь общаться?"

К нашему изумлению, оборона пала и его глаза наполнились слезами. Хотя каждый почувствовал к нему жалость (и мы вернули разговор на нейтральную почву), только один человек в навязчивом Сочувствии поднялся. Симпатичная молоденькая женщина, которую звали Джуди, до сих пор молчавшая, склонилась к нему: "Каспер", - сказала она, - "Я вижу твои прекрасные качества".

"Я не верю, что вы так думаете на самом деле".

"Я, правда, именно это и имею в виду".

"О, люди говорят так, но они сами не верят в это. Чтобы убедить меня нужно больше чем слова".

"Я хочу, чтобы ты поверил мне. Я говорю искренне".

Я видела начало сложных и достойных сожаления отношений. Джуди не видела ничего "прекрасного" в Каспере в моменты его грубого высокомерия. Чтобы вернуть ее к жизни требовалось, чтобы он находился в беззащитном состоянии Горя. Наивысшее единство этой пары так же вдохновенно как клейкая масса вчерашнего спагетти.