Зависит ли моральное знание от религии?

Многие люди верят в то, что без религии моральное знание невозможно. Только религиозный текст и традиция способны дать нам некоторый объективный критерий для того, чтобы мы могли отличатьдобро оттого, что только кажется нам добром. Эту мысль теперь развивает миссис Шнаппер.

Миссис Ш.: И все-таки перед атеистами встает проблема, с которой верующие не сталкиваются. Они должны объяснить, откуда у нас берется моральное знание.

Мистер Ш.: Что это за проблема?

Миссис Ш.: Мораль изложена в религиозных текстах, например, в Библии. Верующие могут обращаться к авторитету текста и традиции. Если я хочу узнать, является ли что-то плохим или хорошим, я могу посмотреть Библию. Есть что-то прочное и надежное, к чему я могу обратиться в случае нужды.

Мистер Ш.: Как к маяку во время шторма?

Миссис Ш.: Да. А у атеиста, помимо его собственных чувств, нет никаких средств для того, чтобы отличать добро от зла. У атеиста нет маяка внешнего авторитета, к которому он мог бы обратиться за помощью. С точки зрения морали, у атеиста нет способа провести различие между тем, чем вещи кажутся, и тем, чем они на самом деле являются.

Мистер Ш.: Понимаю, понимаю.

Миссис Ш.: Если же ты не можешь отличить видимость от реальности, ты не можешь претендовать на знание, так ведь?

Мистер Ш.: По-видимому, так.

Миссис Ш.. В таком случае атеист в действительности не знает, как отличить добро от зла. Теперь ты видишь, что для получения морального знания тебе нужна религия.

146

Это весьма распространенное рассуждение. Однако мистера Шнаппера оно не убеждает.

Мистер Ш.: Я не вижу, что у религии меньше проблем с моральным знанием,

Миссис Ш.: Как это - не видишь?

Мистер Ш.: Ну, я ведь уже говорил о том, что нравственность не обязательно связана с религией. Древние греки очень хорошо разбирались в вопросах нравственности. Однако их религия не давала моральных рекомендаций.

Миссис Ш.: Верно.

Мистер Ш.: Представляется поэтому, что у людей есть врожденное чувство правильного и неправильного, которое проявляется в любом случае, независимо от его выражения в религии. Даже верующие вынуждены опираться на это врожденное нравственное чувство, когда решают вопрос о том, продолжать ли им придерживаться той религии, в которой они были воспитаны. Они опираются на него и при интерпретации религиозных рекомендаций.

Миссис Ш.: Что ты имеешь в виду?

Мистер Ш.: Скажем, в книге Левит говорится, что греховно ссужать деньги под проценты, есть омаров и носить одежду из смеси льна с шерстью. Новый Завет также призывает богатых отказаться от своего богатства. Однако ты, христианка, не выполняешь всех этих библейских предписаний.

Миссис Ш.: Думаю, что так оно и есть.

Мистер Ш.: Библия также говорит, что нельзя убивать. Однако многие христиане выступают за сохранение смертной казни. Таким образом христиане по-своему интерпретируют эту библейскую заповедь.

Миссис Ш.: Да, они имеют в виду приблизительно следующее: «Не убивай невинного!»

Мистер Ш.. Верно. Христиане выбирают какие-то отрывки из Библии, а затем истолковывают их в высшей степени своеобразно, чтобы сделать приемлемыми для себя. Как они могли бы делать это, не опираясь на некоторое первичное нравственное чувство?

Миссис Ш.: Не знаю.

Мистер Ш.: Видишь теперь? Вопрос о том, как отличить правильное поведение от неправильного, для верующего представляет такую же проблему, как для атеиста. Я согласен, что трудно объяснить, откуда

147

берется моральное знание. Но религия не решает этой проблемы.

Несомненно, что обычно мы готовы признать религию только в той мере, в которой ее моральный кодекс согласуется с нашими моральными воззрениями. Те части этого кодекса, которые приходят в столкновение с господствующими нравственными представлениями, либо игнорируются (как запрещение есть омаров из Ветхого Завета или призыв к богатым из Нового Завета отказаться от своего богатства, ибо легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в царство небесное), либо истолковываются особым образом.